Во-первых, говоря о совокупной долговой нагрузке населения по всем видам кредитов, достигшей 10,6%, надо иметь в виду, что здесь подсчеты велись, скорее всего, в полном подушевом выражении, включая детей, студентов и пенсионеров. Если бы расчет приводился только к работающим россиянам, то цифра эта оказалась бы существенно выше. Об этом – чуть ниже.
Я остаюсь скептиком относительно возможности быстрого снижения долговой нагрузки россиян. Надо отдать должное, ЦБ РФ вовремя принял меры, и, по крайней мере, сейчас этот устрашающий рост уже не имеет шансов превратиться в параболическую временную зависимость, в точке насыщения которой всегда и во все времена находился классический хрестоматийный банковский кризис списания плохих долгов.
Давайте для начала определим, что из себя представляют кредиты с точки зрения финансовых потоков и теории стоимости денег? Кредиты – это искусственная возможность потребителей позволить себе покупки товаров, услуг и недвижимости за счет их будущих доходов (финансовых потоков). При этом их чистая текущая стоимость по определению отрицательная.
Надо понимать, что некоторые такие покупки, на самом деле, являются неотложными в связи с тем, что человек развивается, взрослеет, заводит семью, строит карьеру и затем стареет и выходит на пенсию. Каждому из этих жизненных этапов свойственны определенные траты, но кредиты считаются разумными только лишь в случае их аргументированной неотложности.
Тем не менее, предметы длительного пользования, начиная от бытовых приборов и заканчивая автомобилем (вспоминаем фразу о «не роскоши, а средстве передвижения»), зачастую являются действительно жизненной необходимостью, и не будучи в состоянии их приобрести за снизившиеся в результате девальвации рубля и падения реальных зарплат в 2014-2015 годах пресловутые личные располагаемые доходы, россияне фактически были вынуждены безальтернативно обращаться в кредитные учреждения.
Не будучи в состоянии сделать вовремя ремонт, не позволив себе внести очередной страховой взнос по полису страхования жизни, испрашиваемому в обязательном порядке ипотечным банком, потратить деньги на неотложное дорогостоящее лечение по жизненным показаниям или, к примеру, не будучи в состоянии подготовить должным образом своего ребенка к поступлению в вуз и даже заплатить очередной сильно возросший налог на недвижимость – россияне, конечно, направлялись решать свои проблемы в банки и, если им отказывали, – по цепочке дальше шли в МФО. Поэтому я здесь совершенно не разделяю общего назидательного тона, сквозящего в соответствующих критических публикациях, изобилующих в российских СМИ.
Теперь непосредственно о долговой нагрузке. В настоящий момент, по разным источникам, у россиян с одним кредитом она составляет порядка 20% совокупных доходов, с двумя кредитами – порядка 35% (с 2017 года почти 4 млн россиян брали новые кредиты, не погасив старые) и так далее.
Надо понимать, что при стагнирующих зарплатах этот уровень кредитной нагрузки является фактически пожизненным и не позволяет заемщикам органически развиваться и становиться полноценными членами социума – удовлетворять свои новые нужды по мере смены их жизненных этапов (см. выше).
Да, злополучная ситуация разрастания этой эпидемии купирована: для банковской системы худшего удалось избежать – личные долги теперь не придется массово списывать, риск банковского кризиса, похоже, удалось исключить. Но в этом месте возникает один риторический вопрос: является ли это самодостаточным решением вопроса и поможет ли это российской экономике? Навряд ли.
И последнее, что в этом контексте важно упомянуть. Тенденции увеличения личных долгов (долгов домохозяйств, выражаясь академическим языком) за счет снижения корпоративной долговой нагрузки в странах Западной Европы и Америки в последние лет пять практически столь же хорошо отслеживаются, как и в более знакомых нам российских условиях. Создается впечатление, что кто-то смиренно пляшет под дудочку укротителя змей. Согласно последним данным, долговая нагрузка американцев превысила уровни 2008 года, когда разразился мировой финансовый кризис. Американские издания – чуть ли не с той же регулярностью, что и наши, российские, высказывают опасения по поводу обреченности такой финансовой модели общества. Тут впору бросать клич «Пролетарии все стран, объединяйтесь!»
Владимир Рожанковский, LIFA, эксперт «Международного финансового центра»