В первой части интервью арбитражный управляющий, директор воронежского управления СРО «Авангард» Игорь Вышегородцев рассказал о том, где реальное банкротство, а где банкротство, которое используется лишь как метод ухода от ответственности. И можно ли банкротство заменить медиацией. Сегодня публикуем вторую часть интервью.
— Если бы статус арбитражного управляющего зависел от вас, что бы вы сделали?
— Я считаю, что арбитражный управляющий должен быть защищен своим статусом, чтобы не было методов давления. Сейчас есть целый пласт ситуаций, когда на арбитражных управляющих возбуждают уголовные дела за невыплату зарплат, за конфликты между должником и кредитором. Следователю кажется, что есть какие-то противоречия, что неправильно продано – возбудил уголовное дело, вызвал на допрос, посадил его по ст. 90, 91 – следователь имеет право сам задержать арбитражного управляющего на двое суток. Закрыли его, допустим, в ночь с пятницы на субботу, двое суток он там сидит – и пожалуйста, дальше заставляй арбитражного управляющего погасить зарплату, продав свой собственный дом, квартиру. Это как метод давления. Я считаю, что управляющий должен быть защищен статусом, как судья.
— Арбитражных управляющих приравнять к судьям?
— Есть закон о статусе судей, приставов, следователей. Бывают проблемы у следователя, который ведет дело – угрожают ему, его семье. Бывает, что и семье арбитражного управляющего угрожают: допустим, чтобы он не оспаривал сделки на сотни миллионов. Людей, защищенных статусом, могут и под охрану передать, и перевезти, фамилию, паспорт поменять, чтобы не было проблем. То есть человек чувствует себя и семью защищенными.
Я не говорю, что нужна вседозволенность, чтобы арбитражные управляющие пошли убивать, грабить, нарушать закон, а им ничего за это не будет. Но есть же вещи, которые управляющий делает в рамках закона, если ты их не понимаешь – разберись, не надо сразу закрывать его в ИВС и дальше отправлять в СИЗО.
Арбитражный управляющий из Воронежа Ирина Воронина работала в Краснодаре. Она проводила процедуру банкротства и ушла с нее, когда были организованы торги. Если никто не покупает имущество, происходит снижение цены. В том случае цена снизилась с миллиарда до 5 млн рублей, а потом на торгах купили за 15 млн. Возбудили уголовное дело, вменяют управляющей убыток – разницу между миллиардом и миллионом. Ей предъявили обвинение. За что? В рамках закона это имущество можно продавать. В законе написано, что есть снижение цены. Но следователь считает, что надо возбудить уголовное дело, что это мошенничество, нанесен ущерб кредиторам из-за того, что дешево продали. И его не интересует, что в законе о банкротстве это предусмотрено.
Есть ситуации, связанные с согласием собственника. Если предприятие муниципальное или в нем есть доля государства, то распоряжение имуществом происходит только с согласия собственника. У нас как война. Началась война – губернатор убирается, приходит военный комендант и начинает делать по законам военного времени. Вот и банкротство – как война, а закон о банкротстве – как военное положение. И другие не действуют. Представьте, по поводу согласия собственника: вы муниципальное предприятие, у вас банкротство, этот стол ваш, но у вас долги. Я как управляющий прихожу, говорю: «Не разрешите ли мне продать этот стол?». А вы как собственник говорите: «Нет, не разрешаю». Мне что дальше делать как управляющему? Сказать: «Извините, я разворачиваюсь и ухожу, а процедура банкротства прекращается»? Нет.
Я не спрашиваю разрешения собственника, потому что получается, как в фильме: «Это не твой зуб, это не мой зуб, это вот их зуб». Это не ваш стол, это не мой стол, это их, кредиторов, стол. Я его просто забираю, продаю и отдаю деньги кредиторам. А иногда полиция считает, что это нарушение Гражданского кодекса – распоряжение имуществом. И пока ты начинаешь доказывать следствию, что ты не верблюд и так разрешено по закону, – пожалуйста, можно задержать арбитражного управляющего, можно посадить его в СИЗО, возбудить уголовное дело, оказывать давление – верни муниципальную собственность. Формально следователь молодец, он возвращает имущество, которое принадлежит государству. Но пока он разберется, управляющий будет сидеть в СИЗО. Разве это правильно? А потом просто скажут: «Посидел – и ничего страшного».
У нас есть случай в Волгограде. Кочнев Виктор сидел в СИЗО, потом под домашним арестом, пока шло разбирательство, которое началось из-за невыплаты зарплат. Его задержали под видеокамерами, при всех коллегах сказали, что он негодяй. В обвинительном заключении написано, что он все делал, «пытаясь создать имидж успешного арбитражного управляющего». А он пытался оставить завод в рабочем состоянии, потому что проще продать предприятие, когда оно работает, дымит, есть производство, люди работают. А ему сказали: «Что это такое? Ты не выплатил текущую зарплату, это же безобразие!». Человек потерял работу, его дисквалифицировали, ему дали условный срок, и он теперь не может найти работу.
— И что, все белые и пушистые?
— Нет, я не хочу сказать, что все арбитражные управляющие святые, что мы такие замечательные и не надо нас трогать, виноваты все остальные. Несомненно, в любой профессии есть люди, которые обманывают, воруют, действуют в ущерб кредиторам.
Я могу рассказать пример. Почти 20 лет назад, после института, когда только начал работать арбитражным управляющим, встречаюсь с коллегой. Привет-привет, ты кем работаешь, я там-то, а я арбитражный управляющий. Он: «А кто такой арбитражный управляющий?». Я говорю: «Это как директор завода, только я директор на нескольких заводах». А он: «Это же здорово, можно воровать сразу на нескольких заводах».
Вы понимаете, это менталитет – украсть. Зачем воровать, если ты можешь просто работать, нормально зарабатывать. Понятно, есть посадки людей, которые требовали с должников деньги, от директоров – брать сопровождение процедуры. Почему я и говорю, что статус – это для того, чтобы управляющие могли безнаказанно делать то, что нужно. Ведь на самом деле указание ГИБДД не останавливать прокурорских работников, судей – это чтобы избавить от давления. Но есть перекосы: сколько видео, где пьяный судья за рулем показывает удостоверение и ему ничего за это не будет, а сотрудник ГИБДД, который остановил, остается виноватым. Везде есть перекосы, поэтому, конечно, есть недобросовестные люди, есть те, кто заслуженно понесли наказание. Надо разбираться в каждой ситуации, при этом найти баланс между защитой и давлением, когда на арбитражного управляющего давят, чтобы он что-то не сделал или сделал в нарушение очередности: например, отдал деньги кредитору, не выплатив зарплату. Возьмут у управляющего в заложники ребенка – конечно, он не будет говорить: «Нет, я не отдам тебе деньги!». А есть тот, который оправдывает нарушение тем, что ему нужно кормить ребенка, поэтому здесь он на заводе украдет, а здесь возьмет с должника деньги за то, что не отправит в полицию признаки преднамеренного банкротства. Конечно, есть и такие люди, у нас общество такое. Для этого и нужна полиция, которая будет разбираться. Но нужно находить баланс.